Сегодня у нас в гостях Лев Кайдаулов — музыкант и поэт из Бийска, чьи композиции обладают удивительной способностью трансформировать что-то, казалось бы, отдаленное, в нечто глубоко личное и родное. Его музыка — это звуковая палитра, на которой смешиваются созерцание природы, философские размышления о течении времени и тонкие оттенки ностальгии. Как юноша, начавший с аккордеона и увлекшийся наследием «Кино» и «The Beatles», смог создать столь узнаваемый и пронзительный авторский стиль? Мы поговорим о пути от первых музыкальных шагов до поэтических глубин, которые он раскрывает в своих текстах.
*Информация для вопросов взята с официальной группы ВКонтакте и Творческой биографии
Вы начали обучение с аккордеона в Бийской музыкальной школе, что является довольно классическим и, возможно, строгим направлением. Как этот академический фундамент повлиял на ваше последующее увлечение роком, в частности, такими разными группами, как «Кино», «Joy Division» и «The Beatles»? Существует ли прямая связь между обучением игре на аккордеоне и вашим текущим стилем?
Учась в музыкальной школе, я заинтересовался роком, потому что хотелось уйти от этого «строгого» классического стиля, почувствовать свободу, которой так не хватало. Мне кажется, что увлечение такой музыкой в то время помогло мне не выгореть и не потерять интерес к академическому обучению музыке. Я думаю, что напрямую обучение игре на аккордеоне не связано с текущим моим стилем, но музыкальная школа дала мне крепкую базу, и, конечно, я не могу писать музыку иначе, как по нормам сольфеджио.
В вашем творчестве постоянно прослеживается глубокая связь с природой — временем суток, погодой, сменой сезонов. Что именно в природном цикле резонирует с вашим внутренним состоянием, и как вы используете эти образы для передачи человеческих эмоций, которые, как вы говорите, кажутся знакомыми, но далекими?
Мне очень нравится наблюдать закат по вечерам, потому что они выглядят всегда по-разному: это может быть прекрасный конец прекрасного дня в виде красного горящего солнца, медленно заходящего за горизонт, а может быть и так, что этого солнца нет, и его заменяет повсеместный дождь. Ночью можно увидеть звезды в небе, но они тоже могут выглядеть по-разному.
Вы отмечаете, что в поэзии темы раскрываются более глубоко, чем в музыке. Не могли бы вы привести пример темы, которая требовала именно словесной, а не звуковой формы выражения, и объяснить, почему музыкальный формат показался недостаточным для ее полного раскрытия?
Всё дело в том, что иногда довольно трудно создать музыкальное произведение, звучащее подходяще, да еще и с текстом, который полностью скажет всё, что нужно сказать. Например, о том, что человеческие взаимоотношения зачастую строятся лишь на выгоде, и прочих темах, слишком глубоких для того, чтобы слушатель смог осмыслить их в музыке.
Ваши слушатели часто находят в ваших песнях себя и свои ситуации. Как вы достигаете этого эффекта универсальности? Это результат сознательного выбора тем или скорее естественное проецирование личного опыта, который, как оказалось, совпадает с опытом многих?
Вероятно, это происходит потому, что я не пишу песен или текстов о чем-то невозможном. Все мои песни о том, что мы можем видеть или чувствовать хоть каждый день, если захотим. Происходит так скорее само собой, чем намеренно, и я ничуть не противлюсь этому, а очень даже наоборот — нахожу это уместным.
Упоминание «Кино», «Зоопарка» и «Машины Времени» указывает на сильное влияние русского рока 80-х и 90-х. Что именно в их подходе к текстам и мелодиям стало для вас тем «спусковым крючком», который подтолкнул к созданию собственного материала?
В творчестве русских рок-групп тех времен большую часть места занимает свобода, жизнь, мечты, желания и только правда. Меня заинтересовала такая музыка и, вследствие, подтолкнула на написание своей, потому что в тот момент времени всего этого мне очень не хватало. Тогда я слышал песни, тексты, в которых видел себя, и мечтал о том, что когда-то люди смогут найти себя и в моих песнях.
Вы упоминаете ностальгию как один из элементов, на который вы изредка оглядываетесь. Насколько для вас ностальгия является источником вдохновения, а насколько — потенциальной ловушкой, мешающей смотреть вперед в творчестве?
Любому человеку свойственно ностальгировать, скучать по чему-то светлому, но далекому. Мне не кажется, что ностальгия, использованная как элемент, может стать неким «тормозом», мешающим развитию, но, как говорится, хорошего — понемногу.
Текст или мелодия первичен? Когда вы начинаете новую композицию — рождается ли сначала философская мысль, которая требует стихов, или некая мелодическая структура, которая нуждается в словах для обретения смысла?
Здесь нельзя сказать, что будет сначала. Это всё равно что обдумывать вопрос «Что раньше – курица или яйцо?», и в конечном итоге так и не прийти к ответу. Единственное – в последнее время чаще всего сначала появляются строки текста, потом весь текст полностью, а потом и музыка.
В какой момент вашего творческого пути вы почувствовали готовность не просто писать, но и записывать, и выпускать свое творчество “в свет”? Что было самым сложным на этом этапе перехода от личного дневника к публичному артисту?
Пожалуй, как и в любом деле, самое трудное — стартовать. Стартом в этом случае можно считать преодоление собственных страхов, неуверенности, неготовности к критике и прочих дел. Но как только артист переступает эту черту, всё становится нипочем.
Как город Бийск, его атмосфера и окружение, повлияли на формирование вашего мироощущения и, как следствие, на музыкальный ландшафт ваших произведений? Насколько важно для вас оставаться “музыкантом из Бийска”?
В первую очередь, хотелось бы сказать, что Бийск сам по себе – город небольшой и, соответственно, достаточно спокойный. Люди здесь обычно никуда не торопятся, ведут жизнь в размеренном темпе. Здесь довольно разнообразна природа – реки, скверы, неподалеку от города находится лес, где можно прогуляться и, как раз-таки, найти несколько сюжетов для новых песен. Я думаю, что мой город очень помог мне в написании меланхоличных произведений.
Если музыка — это размышление о времени, то какое время занимает центральное место в ваших последних работах: ушедшее прошлое, напряженное настоящее или неопределенное будущее?
Скорее прошлое, чуть меньше — настоящее. В последнее время приятно ностальгировать, но всё же иногда возвращаться «в реальность», от неё всё же никуда не денешься…
В 14 лет увлечение гитарой открыло новые двери. Как изменился ваш подход к аранжировке и аранжировкам после того, как вы освоили этот инструмент, по сравнению с аккордеоном?
Признаться, игра на аккордеоне никогда не доставляла мне особых эмоций – это было просто необходимостью. Гитара же, в свою очередь, стала для меня буквально лучшим другом, понимающим меня абсолютно всегда. Как только я более-менее научился играть на ней, совершенно по-другому увидел мир музыки в теории.
Вы стремитесь, чтобы слушатель увидел себя в ваших песнях. Какую эмоцию или состояние вы считаете наиболее сложным для точной передачи через музыку и текст, и удалось ли вам ее зафиксировать?
Как по мне, сложнее всего передать свои личные переживания или радости, так как у каждого человека они все-таки разные. Очень хорошо, если кто-то вдруг понял тебя, быть может, находясь в подобной ситуации или уже пройдя через это.
Получаете ли вы отклик от слушателей, который заставляет вас по-новому взглянуть на смысл ваших же собственных, давно написанных песен? Насколько обратная связь меняет ваше восприятие собственного творчества?
Да, такое, безусловно, бывает. Недавно один человек сказал мне, что песня «Мы ждём» — это песня с очень глубоким смыслом. После этого я несколько раз переслушал ее и понял, о чем он говорил, хотя изначально эта песня была написана «просто так».
Влияние «Joy Division» предполагает определенную мрачность или экзистенциальную тоску. Как вы балансируете эту интроспективную тяжесть с более светлыми, созерцательными образами природы, чтобы избежать однообразия настроения?
Как известно, если смешать тьму и свет, получится что-то нейтральное, меланхоличное. Добавить чуть больше светлого — получится светлое спокойствие, чуть больше темного — родится несколько печальная, но все же меланхолия. Настроение в музыке, как погода в природе, может меняться…
Есть ли какая-то тема, которую вы пока не осмелились или не успели глубоко раскрыть ни в музыке, ни в поэзии, но которая сейчас занимает ваши мысли и, возможно, станет основой для следующего большого проекта?
Да, вероятно, такая тема существует, но мне пока что не довелось ее обдумать или хотя бы увидеть ее очертания. Единственное, что могу сказать, — время все покажет.
